В военкомате была толпа и неразбериха, никто ничего не знал, это действовало угнетающе. Все время идешь и оцениваешь риски: так, я иду с какой стороны улицы, если что, перебегаю туда. Если буду стрелять — вспышка, будет видно». Летели над русскими позициями, очень низко, реально цепляли дном сосны — чтобы радары нас не видели. И видим: с зеленой сумкой, в наспех напяленной форме — причем носки не зэсэушные, а свои какие-то там, с перчиками и надписью Chill, — бежит нацгвардеец с таким красным лицом, в шухере. Вечером заходит комбат, говорит: «Так, через четыре часа вылет». Так вот оно и есть». Но сваливать же, типа, нельзя? Если солдат перестают беречь, то люди сразу же начинают обижаться, звонить журналистам, волонтерам, те поднимают жутчайший шухер: «Наши героичны захистники, их хтось там образыв». Банально не было мата. Я спрашиваю людей, что такое война, и никто не может мне объяснить. А я как раз устроился на классную работу.
Люди с сел начали что-то подвозить, продавать на базаре, что тоже спасло ситуацию. Все люди бегут, пригибаются, с чемоданами. Я иду, бежать нет смысла. Залетаю домой и не понимаю, что делать. Она всем говорила: «Сиди уже! То есть другой вертолет сбили. Было видно, что нет границ. Идешь — и заливает солнце.
Все побежали, какие-то сумки, «быстро-быстро», через речку мост взорванный. Мужчина бросил этих детей и жену в лужу лицом и упал на них сверху. Приезжай к нам на дачу, у нас есть генератор и озеро с водой».
Это был момент отчаяния. Я пошел принести еды, картошки из гаража, там километра два от дома. Все думали, что будет видно врага, людей с автоматами, в которых надо стрелять. Утром мы нашли того, кто нас подвезет.
У меня просто пальцы на ногах отбило, когда я видел, как они под обстрелами этот мусор вывозили. Кошка за пазухой, собака, рюкзачок, идем. Все мосты остановились, все пути были запружены, шла военная техника. Это для собаки чи шо?
Лекарства, еда, эвакуация — любые проблемы. Какая-то странная жизнь прежняя — люди в Киеве еще не поняли. Думаю: «Боже, это самый бессмысленный расклад: нас тут так много, сейчас они скорректируют, и все».
И помню, мы едем — и три-четыре КамАЗа с парнями на фронт ехали. Приезжаем, там полностью уничтоженное здание, люди какие-то в крови, кто-то завалы расчищает, трупы выносят — но при этом в воздухе стоит очень приятный запах елочки.
Сейчас [в конце мая] их в 10 раз меньше, чем в начале войны, но все равно целый зал. Она его провоцировала, шобы он не уходил. Очень мрачная атмосфера. Холод — это самое тяжелое, сквозняки.
Мне кажется, для многих началом войны была Буча. Почему-то так думалось. Ты не понимаешь, что тебе делать, потому что такого в жизни никогда не было. Растения нуждаются в опоре. Ветер, огромные стекла летят с го этажа — это было страшнее, чем сама бомба. И такое утро, туман. Кто ходит? Но я не хотел выглядеть слабым в своих глазах. У меня сзади вот этот баул — такой здоровый, в клеточку, как сказал старшина, мечта мародеров; спереди большой рюкзак, слева коробка, полностью забитая. Из вертолета все просто выкидывается. Там кто-то ходил, судорожно говорил по телефону, пытался куда-то дозвониться. Но уснуть под залпы невозможно. В первые месяцы войны огромный Харьков, сотни тысяч стариков по спальным районам, выжили исключительно благодаря волонтерам. Люди жили там — многие как зашли, так больше и не выходили на улицу вообще. И по чуть-чуть коньячку, ну а шо делать.
Я наклоняюсь поднять, и в этот момент мина прямо рядом. А Леша как раз стоял в очереди в АТБ, и осколком от этой мины убило одну из первых жертв — индуса-паренька. Была военная истерия, начались поиски диверсантов, меток, врага — это меня пугало. Приехали, нас встретил мой друг Тимофей, накормил борщом, накурил, посмотрели «Пиратов Карибского моря». В первые месяцы войны огромный Харьков, сотни тысяч стариков по спальным районам, выжили исключительно благодаря волонтерам. Диме сделали операцию, мы стали приезжать позже на работу — «Вы опаздываете». Надо было преодолеть растерянность, начал собирать во дворе бутылки. Никуда поехать не можешь. Везде бутылки. Это рассказывали мне очень многие: люди начали понимать друг друга без слов, превратились в какой-то один организм. Но уснуть под залпы невозможно. Вроде это объясняет все, но не объясняет ничего в то же время. Мы с такими глазами, вещи не собраны, ничего не понятно, эти коробки с медикаментами.
Хотя говорят, чем дальше от фронта, тем больше фигни. Птичка не наша! А бывает, приезжаешь к человеку: «А где колбаса, а где овощи?
А в какой-то день эту собаку прошила мина, она умерла, мы ее там хоронили. Вроде это объясняет все, но не объясняет ничего в то же время. Командир наш говорит: «А шо вы думали? Сели в машину и поехали на границу. Постоял полдня, никуда не попал.
Я воспринимал это как досрочный выход на пенсию: ты отвоевал, и кто тебе уже шо в жизни предъявит? А потом все начало меняться, вдруг среди друзей стало много военных.
А там два небоскреба полностью стеклянных. Смотрю — а колесо вить-вить, говорю: «Кравчучка не дойдет, там идти километра три». Он в суматохе ничего не понял, был контуженный и единственный, кто выжил из всего подразделения. Очень много мыслей крутилось вокруг молока. Мы не могли сильно показывать свой страх, потому что у нас дети.
| скорость a-pvp шяуляй | мефедрон агджабеди | Купить закладки экстази в ранка |
|---|---|---|
| 17-6-2005 | 1668 | 4214 |
| 19-7-2007 | 19741 | 18137 |
| 18-1-2013 | 16082 | 19518 |
| 22-12-2018 | 11660 | 2124 |
| 24-2-2011 | 90771 | 31615 |
| 27-9-2003 | 19583 | 78921 |
Мысли были: скорее всего, нас всех убьют, поэтому суетиться не надо. И недалеко от погранперехода я вышел из машины, вытолкнул себя буквально. Понимаешь, что тебе щас придется делать шо-то настолько тяжелое, опасное, неприятное, непривычное.
Например, люди необычно просто соглашаются на интервью. В нашем подъезде парня убили и в соседнем [другого] застрелили. Киев, ул. Ни самолеты, ни взрывы, ни разрушенные дома, ни трупы. Рекомендуется для использования недозрелых бобов в свежем виде, кулинарии и для консервирования. Знаете, у меня нехорошее ощущение осталось от пройденной жизни.
Пока Киев был в осаде, художник Толя развозил еду по блокпостам и импровизированным казармам. И кашу он нам варил. Все эти вопросы пульсировали в голове.
Понял, что лучше уже брать автомат. Потом приходят: «А поедешь уже на передовую? Успел прочитать несколько книг. Я все время пытался встать на их сторону, влезть в их шкуру. Я кучу знакомств завел таким образом. Кимры купить Кокаин Супер Качества [Ecuador]. Нашли какой-то пузырек, отдали ей. Но теперь у меня ее уже почти нет. Звонишь: «Оля, я сегодня на рынок, завтра готовлю, мне нужно столько-то денег» — она тебе сразу присылает. Самое напряжное — это ожидание отправки. И это все на расстоянии выстрела, их абсолютно спокойно можно убить. Мы так растерянно стояли — и подошел парень: «Это вам». Новая работа, скоро зарплата, такая классная жистка. Все твои братья, никаких разговоров за деньги. Я по жизни был не особо уверенным в себе человеком. И отдал, уехал, через полчаса звонок с незнакомого номера. Дополнительно Производители.
Ничего не заработали, бежать не с чем было, сидели дома. Садимся в поле — нас выкидывают в землю, грязь.
Приезжаем под Киев на взлет. Как в Средние века — такие ассоциации, какая-то орда. То есть другой вертолет сбили. Глаза просто слезятся!
Все мосты остановились, все пути были запружены, шла военная техника. В первые дни, помню, пошел снег, все замело. А потом все начало меняться, вдруг среди друзей стало много военных. Залетаю домой и не понимаю, что делать.
Мы так растерянно стояли — и подошел парень: «Это вам». Эти наши Бэтмены — мусорщики, коммунальные службы, — они, конечно, дьяволы. Там же дети просто, 18 лет. Первая реакция — оцепенение, ты сидишь. Мой друг Валя, один из тех самых бодрых киноосветителей, тоже пошел на фронт добровольцем:. Она плачет, ее муж утешает, обнимает колени, она убита горем, молодая девчонка, и это еще как-то снято из коридора. Починок купить закладку Героин натуральный. Львовский вокзал заполнен беженцами. Смотрим друг на друга. Потом они подсели на гуманитарку — то, что жизнь происходит сама по себе. Расстояния стали большие, я проходил в день по 25 километров.